За гранью долга - Страница 84

— Надо… — прошипела девица. И, видимо, сообразив, что причину такой просьбы все-таки стоит объяснить, мгновенно сменила тон на просительный: — Вы пришли и ушли. А мне тут жить. Жизнь, в которой есть этот урод-десятник — хуже каторги. С утра до вечера — работа, а ночью — он… Ненавижу… Впрочем, какое вам дело до меня и моих проблем?

— Ну почему? — немного подумав, хмыкнул я. И, убрав кинжал в ножны, обхватил обеими руками голову горе-любовника. Легкий хруст, и душа стражника покинула его тело: — Не люблю тех, кто принуждает женщин к близости силой…

— Спасибо, ваша милость! Так вот, пройти к покоям милорда Сарбаза очень просто! Если вы возьмете дрова из поленницы, и навалите их по самую переносицу, то остановить вас никому и в голову не придет… — облегченно вздохнув, затараторила девушка. — А еще стоит измазать лицо угольной пылью, и тогда вас вообще примут за помощника истопника…

— Для начала, расскажи, где покои его светлости и сколько стражников я встречу, если попробую дойти до них по лестницам и коридорам…

…Мда. Перед повешением начальника стражи стоило бы четвертовать. И для полного счастья еще и посадить на кол: четырех из шести стражников, которые должны были охранять покой обитателей имения, стоя на постах внутри здания, на своих местах просто не оказалось! А два оставшихся мирно спали! Усевшись на пол прямо перед входом в покои его сиятельства и прислонившись спинами к стене!

Горе- вояки не проснулись даже тогда, когда где-то на улице забрехали собаки. И когда я, выскользнув из-за угла, в три прыжка оказался рядом со своим, по самые глаза нагруженным дровами, оруженосцем.

…Увидев, как умирает спящий стражник, наша добровольная провожатая зажмурилась, судорожно сглотнула подступивший к горлу комок и часто-часто задышала. Однако от крика удержалась.

'Молодец…' подумал я, и, дорезав второго, принялся смазывать дверные петли предусмотрительно прихваченным с собой маслом…

…Спал начальник Ночного двора почему-то при свете. Два небольших масляных светильника, стоящие на ажурных кованых подставках, освещали и роскошную кровать с балдахином, и настенные ковры, увешанные разнообразным оружием, и стол, заставленный едой и кувшинами с вином. И самого графа, спящего в обнимку с совсем молоденькой и жутко растрепанной девчушкой.

Удостоверившись, что сон его светлости достаточно крепок, я убрал в ножны кинжал, и, вытащив несколько иголок, занялся делом…

…Понаблюдать, как вздуваются жилы на шее попытавшегося сначала пошевелиться, а потом и заорать графа было бы забавно, если бы я не так сильно торопился. Однако каждая минута пребывания в имении была чревата непредвиденными проблемами, поэтому, закончив колоть его 'подругу', я убрал в карман чехол с иглами, и, наклонившись к лицу перепуганного мужчины, вполголоса представился:

— Аурон Утерс, граф Вэлш. Слышали о таком?

Глаза графа расширились, и в них тут же проявилось понимание.

— Отлично. Итак, у меня к вам несколько вопросов. Отвечать на них вы будете, открывая и закрывая глаза. Моргнете один раз — значит, да. Два раза — нет. Три — не знаете. Договорились? Кстати, если мне покажется, что вы лжете, то я прикоснусь вот к этой иголочке. И вам станет больно… Не надейтесь перетерпеть — боль будет ОЧЕНЬ сильной. За гранью того, что вы сможете вынести. А я никуда не тороплюсь. Да, чтобы вы не строили иллюзий, дам ее почувствовать до того, как задам первый вопрос. Готовы?

Стоило мне прикоснуться к игле, введенной в одну из точек на его затылке, как глаза графа чуть не выскочили из орбит. Подождав пару секунд, я убрал руку, и участливо поинтересовался:

— Достаточно?

'Да!' — тут же моргнул мгновенно вспотевший Сарбаз.

— Вот и отлично. Итак, вопрос первый. Операцию с убийством принца Ротиза моими руками придумали вы?

Мужчина затравлено посмотрел на мою руку, и, увидев, что она снова тянется к игле, медленно моргнул. Один раз…

— Я так и думал… — вздохнул я. — Зря…

…Вы, голубая кровь, надежда и опора королевского трона, цвет нации и все такое, не видите и половины того, что происходит вокруг вас… — вещал Кузнечик, устроившись на своем любимом чурбачке. И с интересом наблюдая за тем, как я умираю от усталости от очередного упражнения — удержания в вытянутых в стороны руках здоровенных железных чушек. — Скажи мне, Ронни, сколько человек ты встретил по дороге, поднимаясь с первого этажа?

— Двоих… — стараясь не морщиться от жжения в заливаемых потом глазах, полупридушенно выдохнул я. — Кусаку и Вайону…

— Молодец! — восхитился учитель. — Впрочем, чему я удивляюсь? Хорошо, что ты считаешь за человека хотя бы свою кормилицу. Впрочем, все остальные дворяне устроены так же: истопники, повара, конюхи, прачки — все те, кто не относится к благородным или к касте воинов, не имеет смазливого личика или глубокого декольте, для вас остаются невидимками! Задумайся — вы стесняетесь снять колет в присутствии дамы из высшего света, и совершенно спокойно позволяете себя мыть трем-четырем служанкам… Так? А тебе не кажется это странным? Ведь и те, и другие — женщины! Так вот, к чему я это говорю? Ах, да! Эдак через месяц мы с тобой отправимся в очередной тренировочный выход, в котором будем отрабатывать скрытное проникновение в дворянские усадьбы и замки. Времени у тебя предостаточно. И я бы очень хотел, чтобы ты провел его с пользой для своего ума. Научись видеть слуг! Присмотрись к этим 'невидимкам', и обрати внимание на то, как ведет себя прислуга в присутствии дворянина. А еще научись копировать пластику их движений, выражения лиц, направление взглядов. Научись горбить спину, в конце концов. Что морщишься? Поверь, тебе это пригодится…