За гранью долга - Страница 60

Слетев на первый ярус крепостной стены, король замер у двери, ведущей во внутренний двор, и, с трудом дождавшись, пока его щитоносцы изобразят нечто вроде маленькой 'черепахи', решительно вышел наружу.

Идти по двору, слыша глухой перестук впивающихся в щиты болтов и не пригибаться, было почти не страшно — бурлящее в крови желание убивать настойчиво требовало выхода. Однако давать ему возможность вырваться на свободу он пока не собирался. Пока. Как и терять лицо перед своими воинами. Поэтому, двигаясь прогулочным шагом, он усиленно старался не замечать тела, через которые приходилось переступать. Зато потом, свернув за поворот захаба и увидев ожидающего его появления барона Игрена, дал волю своим чувствам:

— Если завтра из донжона вылетит хотя бы один болт, то ты сам подберешь копье, на которое я насажу твою голову! Мне надоело терять людей в своей собственной крепости!!!

Барон молча поклонился, и, перекинув щит на правое плечо, выскочил из захаба…

…В предрассветном полумраке армейская колонна казалась сказочным пресмыкающимся, неудержимо скользящим по дну ущелья. Тускло поблескивающие в свете звезд латы казались фрагментами чешуи, а разрывы между сотнями — темными кольцами на его теле.

Покачиваясь в седле своего коня, Иарус кутался в теплый походный плащ, щурил глаза и пытался понять, какую именно змею напоминает ему армия, ползущая по дну ущелья.

'Когда она осаждает город, то похожа на удава или питона — стальные кольца змеиного тела сдавливают его стены, а когда город начинает задыхаться, армия заглатывает его целиком… Сталкиваясь с противником на марше, она похожа на трехглавого дракона — одна голова атакует лоб в лоб, а правое и левое крыло охватывают врага с разных сторон, и, разорвав его строй на части, довершают разгром… А еще у нее всегда есть спутники — маленькие ядовитые змейки, скользящие впереди, позади и по бокам… Они первыми встречают врага, и, впрыснув ему в кровь свой яд, отступают к дракону… А что, звучит красиво… Решено — если Игрен не возьмет донжон, то его Барсов надо будет распустить… И создать элитную сотню, воины которой будут называть себя… гюрзой? Нет, не звучит… Удавом? Питоном? Тоже не то! А, вот, они будут называться тайпанами… Каждый тайпан будет сильным, быстрым и страшно ядовитым… А если для того, чтобы они еще полнее соответствовали своему образу, каждому из них дать по кинжалу, лезвие которого будет смазано ядом? Тогда они будут вызывать у моих врагов мистический ужас… Правда, придется решать проблему собственной безопасности… Мда… Идея — ничего, но прежде, чем ее воплощать в жизнь, не мешает немного подумать… Кстати, а кого можно поставить к ним сотником? Де Меленакса? Н-нет — слишком хитер и жаден… Дю Орри? Слишком прямолинеен, да и как боец не особенно хорош… Вайзи? Предан, честен, хороший боец, но тугодум… Мда… Игрену они и в подметки не годятся… А самого барона? Нет — у него есть Барсы… А он есть у них… Пока есть…'

Почувствовав, что снова вернулся мыслями к графу Шорру и все еще не взятому донжону, Иарус поморщился, и, остановив коня, оглянулся назад.

Увы, крепость Запруда давно исчезла за поворотом. И увидеть, что там происходит, с этого места было абсолютно невозможно.

Выдохнув из легких воздух и полюбовавшись, как он превращается в едва заметное облачко пара, король зябко поежился:

'Ну и холодрыга в этих горах! С ума сойти! В Свейрене — конец лета, тепло, даже жарко, а тут по ночам — настоящая зима… Представляю, каково в Запруде зимой… Мда… как рассветет, пошлю туда посыльного… Хотя зачем? Если… не если, а КОГДА! Когда Игрен возьмет донжон, он обязательно мне об этом сообщит… Сам… А… если не возьмет?' — угрюмо спросил себя король. — 'Ну, тогда придется на его место искать кого-нибудь другого. Или действительно создавать подразделение Тайпанов — раз пообещал, что казню, значит, придется. Хотя… таких, как он, у меня раз-два и обчелся…'

…Рывок за пояс, бросивший его на землю вместе с конем, оказался так силен, что Иарус чуть не откусил себе язык. Поэтому, вместо того, чтобы сгруппироваться, он рухнул на своего телохранителя как молот на наковальню. И услышал, как ломаются его ребра…

— С-с-с… — чувствуя, как его рот наполняется кровью из прокушенного языка, зашипел король. И попробовал выдернуть запутавшуюся в стремени правую ногу. Но не успел — еще один рывок за пояс заставил его распластаться на земле, а потом по левому плечу хлопнул тяжеленный ростовой щит второго телохранителя.

— Лежите, сир! — выдохнул кто-то из них, и замедлившееся ненадолго время снова понеслось вскачь: Иарус услышал и хриплое дыхание пытающегося вскочить коня, и рев отдающих команды десятников, и лязг покидающих ножны мечей воинов его личной охраны, и скрежет сцепляющихся краями щитов…

Сообразив, что воины перестраивается в 'черепаху' не просто так, король с трудом приподнялся на локте и негромко поинтересовался:

— Что там, Ухо?

— Арбалетчики, сир… — отозвался телохранитель. — Подстрелили 'мишени' в третьей и четвертой сотнях… И, кажется, не только их…

Иарус почувствовал, что холодеет: 'мишени', воины, одетые в горностаевые мантии и постоянно едущие в сопровождении свиты, изображали его! Короля Делирии Иаруса Молниеносного! А, значит, болты, сорвавшиеся с арбалетов врага, были направлены именно в него!

— Найти их! Немедленно!! И снимите с моей ноги коня!!! — зарычал он, сообразив, что только что чудом избежал смерти.

В то же мгновение откуда-то слева раздалось слитное хеканье, и оказавшийся на ногах Ворон облегченно заржал.