За гранью долга - Страница 43

'Как обычно, где-то шарахается, сир…' — мысленно прокомментировал барон. — 'Да! Именно тогда, когда он вам так нужен…'

Судя по выражению лица, Вильфорд Бервер пришел к тому же мнению. И, раздраженно приказав церемониймейстеру заткнуть музыкантов, быстрым шагом дошел до трона. А потом, поднявшись по ступенькам, рухнул на сидение.

По рядам придворных тут же пробежал шепоток:

— Черные круги под глазами…

— Глаза воспалены…

— Кажется, трясутся руки…

'Черные круги под глазами?' — вспомнив вечерний доклад одного из постельничих монарха, подумал барон. — 'А что удивительного? За месяц с небольшим гибнет уже второй сын… Любой на месте короля заперся бы в кабинете и рубил мебель. Естественно, ему сейчас не до королевы и ее обмороков… Кстати, о королеве… Надо узнать, чем ее отпаивали. И подумать, можно ли ее на это как-нибудь подсадить…'

Тем временем церемониймейстер, увидев повелительный жест монарха, поднял над головой золотой жезл, и на площади мгновенно воцарилась тишина…

Вставать на ноги Вильфорд не стал. И перечислять свои титулы — тоже. Вместо долгих разглагольствований о справедливости, чести и долге народ услышал только тяжелый вздох и один-единственный вопрос:

— Есть здесь человек, способный доказать, что Аурон Утерс граф Вэлш не виноват в смерти принца Ротиза и в попытке насилия над баронессой Фиолой Церин?

— Да, Ваше величество… — тут же отозвался шевалье Пайк.

— Я сказал 'доказать'… - явно не ожидавший ответа на традиционный вопрос, Вильфорд уперся руками в подлокотники, слегка приподнялся над сидением и удивленно уставился на сотника.

Не обратив никакого внимания на абсолютно не протокольное поведение короля, черно-желтый сделал шаг вперед и громко произнес:

— Я, шевалье Ноел Пайк, могу доказать, что Аурон Утерс, граф Вэлш, не пытался склонить баронессу Фиолу Церин к сожительству, а сделал все, чтобы защитить неопоясанную девушку от бесчестья. Что смерть принца Ротиза — результат сговора лиц, заинтересованных в свержении с трона ныне правящего рода Берверов. И что все, что сделал мой сюзерен, делалось согласно правилам и духу Уложения. Прикажите пропустить на площадь карету с гербом Утерсов, сир, и я представлю вам эти доказательства…

Велсер похолодел. И мгновенно вспомнил про запропастившегося неизвестно куда сотника Ялгона: такую информацию сотнику Пайку мог дать только он!

'Гриб!!!' — мысленно взвыл барон. И, с трудом заставив себя изобразить на лице удивление, принялся выискивать в толпе своего телохранителя.

Король повелительно кивнул:

— Пропустите!

Сотник Пайк поднял вверх сжатую в кулак правую руку, и из-за особняка Олеро показалась карета, запряженная четверкой лошадей. Семеро черно-желтых, выстроившись перед ней клином, споро расталкивали толпу, а еще десятка полтора воинов Правой Руки, приподняв щиты, не давали заглядывать в нее зевакам.

Стараясь не обращать внимания на струйки холодного пота, текущие по спине, барон судорожно просчитывал оставшиеся у него варианты. И с ужасом смотрел на приближающуюся к дворцу карету. Наконец, приняв решение, он решительно вытянул правую руку к перилам и постучал пальцами по их поверхности. Через секунду, не дождавшись никакой реакции, постучал еще раз. А потом, посмотрев на Майно, чуть не взвыл от бешенства: один из родственников графа Бейля, авансом получивший две с половиной сотни золотых за имитацию выхватывания ножа из-за спины, тупо пялился на приближающуюся к дворцу карету! И не обращал никакого внимания на сигнал!

…Четверо черно-желтых, десятка полтора воинов Внутренней стражи и конвоируемое ими 'доказательство' оказались перед королем довольно быстро — видимо, по коридорам и лестницам дворца они передвигались бегом. Глядя на закутанную в плащ фигуру, стоящую перед троном на коленях, начальник тайной службы еле удерживался от дикого желания выхватить меч и броситься с ним на скотину Ялгона, позволившего себя и найти, и разговорить. Единственной причиной, удерживающей его от этого такого поступка, была абсолютная бессмысленность такой попытки: любое движение руки к рукояти парадного клинка гарантированно закончилось бы его собственной смертью. Либо от болтов арбалетчиков, либо клинков телохранителей короля, либо от рук головорезов Утерса Неустрашимого.

— Снимите с него капюшон… — нетерпеливо приказал король. И, вглядевшись в возникшее перед ним лицо 'доказательства', удивленно воскликнул: — Сотник Модар Ялгон? Вы?

— Он не может говорить, сир! Пока не может… — усмехнулся шевалье Пайк. — Разрешите, я выдерну иголки?

— Давай… — кивнул монарх. И, дождавшись, пока воин закончит процедуру, перевел взгляд на бывшего командира телохранителей его сына: — Говори!!!

— Смерть принца Ротиза была запланирована заранее. Именно поэтому еще осенью я начал приучать его к Радужной Пыли… — пошевелив челюстью вправо-влево, прохрипел сотник. — В общем, к моменту, когда в таверне постоялого двора 'Четыре комнаты' оказались баронесса Церин с дочерью и граф Вэлш, он почти ничего не соображал…

…О том, как готовилось убийство его высочества, Модар рассказывал предельно подробно. Не забыв ни о подкупе разбойников, напавших на кортеж баронессы Церин, ни о количестве продажных женщин, которых он находил по всему пути следования кортежа, ни о своем колете, в который планировалось одеть принца перед появлением в таверне. Видимо, поэтому слушать рассказ о самом убийстве король не захотел: